Главная » 2010 » Март » 29 » Дурная баба или жизнеописание литодиночества
12:14
Дурная баба или жизнеописание литодиночества
Поэма в пяти частях с эпилогом Посвящается "сетевому журналисту" В.В.Баше, моей заклятой подруге по переписке и переговорам. Часть 1. Заселение
Однажды злобной бабе с лишним весом Сам Вельзевул послал хромого беса. «Живёт одна, вся искурилась в хлам, Она не посещает Божий храм, Кричит о Боге, с верой не знакома, По году не выходит ни из дома, Ни из прострации… Скорее к ней! Ты можешь захватить своих детей, Вам всем найдётся место в этом теле, Ведь думает та баба еле-еле. Короче - прыг в утробу и молчок, Скажу, когда наружу вынуть пятачок." Скликает бес друзей, своих детишек, Их набралось изрядно, даже лишек, И лезут в бабу все, довольные. Пищат, Толкаются рогами в морду, в зад, Торопятся занять поболе места, Мнут бабу изнутри как будто тесто. А баба млеет, повезло ей-ей, Внутри так горячо от сих гостей, Как горячо давненько не бывало, Пожалуй даже, с выпускного бала, Когда её потискал в уголке Один школяр с "механикой" в руке. Итак, вселился бес со всей оравой В бабищу. А она пыхтит отравой, Да пишет байки, и желает очень Попасть в писатели. Закатывает очи, Грызёт у ручки кусаный конец, Которым обломала свой резец, И думает: «Я велика однако, Про это знает каждая собака, А людям срочно надо донести, Что я культуру призвана спасти.» И так в трудах, в горячем симбиозе С нечистой силой, как блоха в навозе Сидит на сайтах с ночи до зари. А черти распоясались внутри: Плодятся, словно мухи, и играют То в подкидного, то костей кидают С ужасным треском кубики. И звук Из бабы лезет, как вульгарный пук.
Часть 2. Стратегия.
Проходит год, и скоро на излёте Второй и третий. Черти все в работе, Таскают бабу за кишки, и вширь Растёт у бабы мочевой пузырь. Она толстеет, ест, чего попало, Ночей не спит, ещё дурнее стала, Но линию свою без остановки гнёт, А бес хромой ей жару поддаёт. В борьбе устанет человек, но черти, Пришпорив бабу хуже лютой смерти, Внушили ей, что нет её важней, У бабы ни семьи нет, ни детей, Она на мать с отцом рукой махнула, Влечёт её к себе литература. На сайтах к бабе льнут одни пропойцы, Дрочилы и рубаки- комсомольцы. Одних она прельщает «белым телом», Других враньём (а врёт весьма умело). Трудись она за совесть, не за страх, Хотя бы не сидела на бобах, Но нет, она их привлекает к бою И всех ведёт на сайты за собою Писать ей оды, рецы, похвалы, А также, ограждать от всей хулы. В обмен она им предлагает взятки: Печатать в новых сборниках колядки, Да, где там, всё враньё, и грязь, и срам, С обычной чертовщиной пополам. И вот уже про бабу ходят байки, Пугают ею, как детей бабайкой, На каждом сайте есть у ней враги: Все те, кто не встаёт с её ноги, Кто скромно занят делом, а не праздно Выводит каллиграфией маразмы… Однажды как-то раз воскресным утром, Не спав всю ночь, белее белой пудры Бабища встала с табурета. Вплавь По воздуху несёт её. Буравь Она пейзаж глазами, лучше б было, Но баба трубку цап и позвонила. Кому, куда, себе не даст отчёта, Писать стихи – вот чёртова работа, Пожалуй, проще разгружать составы, Чем напрягать затёкшие суставы. Звонит чертовка утром в семь часов, Придерживая бейку от трусов, Почёсывая спину об обои, На сайтах расплескав свои помои. И говорит: «Алё, алё, алё, Проснитесь же, мне надо, ё-моё, Узнать, зачем все птицы полетели На север вместо юга на неделе.» На том конце трубы молчат, но вновь Бабища пьёт из абонента кровь: «Скажу одно словечко, только, слушай, Включай скорей мозги, а лучше – уши, Мне надо срочно, чтобы мой стишок Тотчас оценен был. Ступай, дружок, Скорее в Интернет, не спи, успеешь, Не то, как я, однажды растолстеешь!» И чёрт хромой доволен был раскладом, Что с бабой той знакомство стало адом.
Часть 3. Жизнь продолжается.
Коли Бог надумает обидеть, Разум он отнимет. И отыдет От тебя далече интеллект. А литсайты – это вроде сект, - На одном упор идёт на святость, На другом в чести придурковатость, Где-то чертовщина – высший шик, На четвёртом – свары, дикий крик И, поди их разбери. Но баба Всё смогла объять, потомки дабы Восхитились, в ней признав и ум, И широкий спектр великих дум. А на сайтах тут и там отважно Возникают люди. Хоть не каждый В гении годится, как чертовка, Но стихи пописывают ловко. Бабе это костью в горле стало: Славы дураку бывает мало, Он её любую знать бы рад Даже без особенных наград,- Был бы рейтинг у него накручен, Да понос словесный тёк до кучи. Баба топчет пол, орёт дуром, Неохота получать облом, Но стишок один по году точит, Хоть писать их так нещадно хочет, Что чертям уж тошно стало в ней. Да никто не звал туда чертей, Сами напросились на досаду, В бабе жить - глисты и те не рады… Можно бесконечно плесть мочало, Но однажды баба одичала И пошла вразнос всем напоказ, Не боясь, что кто-то врежет в глаз. Вирт, однако, тем уже хорош, Что за горло бабу не возьмешь. И она на форуме ярится, Пишет небывальщину, томится, И сама с собою говорит, Делая, опять же, умный вид. Никому она не интересна, Впрочем, и на форуме не тесно, Пусть себе поёт про чудеса, Как отрезал кто-то волоса Ей, подкравшись ночью, незаметно, Любит врать бабища беззаветно. Может кто-то вопрошать, когда мол Басенка закончится, но самый Этот миг у бабы раскардак: Не с кем поделиться ей никак, Кроме чёрта, основным секретом, Как до жизни докатилась этой. А сюжет в развитии пока И продолжится наверняка!
Часть 4. Ход конём
...Набрякших век тяжёлые пласты Поднять с утра нет никакого сладу, Но бес на ушко шепчет: «Можешь ты Себе сегодня получить награду. Вставай тот час, на форуме беда,- Там наших бьют жидовские отродья, Плотину коммунистов, как вода, Они вот-вот разрушат и угодья Бесовские вдруг правда озарит, И все узнают неприглядный вид Того, что было и откуда стало: Как модница в сортирах покупала Помаду, тени, джинсы, сапоги,- Всё с переплатой, а кругом враги, Не дай-то Бог влюбиться в иностранца И с ним придти куда-нибудь на танцы. Сей час тебя прихватят, будет жутко И КГБ запишет в проститутки… А эти электрички с колбасой? А эти тётки в плюшевых жакетах? А километр волшебной полосой Сто первый? Да, во времени приметах Запутались давно писцы времён, Одни ушли, другие помнят плохо, Какой на кухнях слышен гуд и стон Был в чёртову советскую эпоху. Все взятки брали, был кругом бардак, И секс и смрад в высоких кабинетах, И не давалось ничего за так Без переплаты или же минета. Сажали за валюту и слова, Иные так и пропадали в дурке, Пила страна, от пьянства чуть жива, Всё – от тройного и до политурки. Теперь размах, конечно, не сравнить,- Своей землёй, как совестью, торгуют, Но ты вставай, иди евреев бить, Чтоб наш задел не пропадал впустую. Пусть знают, гниды, кто тут верховод, Кто на просторах этаких хозяин, С семнадцатого года – это чёрт, Он - коммунист, и «правдоруб», и барин. Неси меня на форум и втирай, Как виноваты грефы и чубайсы, Как Сталин был велик, как русский край Сгубили фунты стерлингов и баксы. Втирай, старайся, быдлу невдомёк, Как заложили своей ленью сами Они себя и вдоль и поперёк За самогон и финскую салями. Иван - дурак катался на печи, Его желанья исполняла щука, И Муромец радикулит лечил С рождения. Такая вот порука Мне, чёрту, от ментальности, бежать Никто не сможет, как от ностальгии. Тебе, бабца, и клонов снаряжать И троллей – ради будущей России. Пускай поплачут о «счастливых днях» Эпохи золотого дефицита, Пускай попляшут на родных костях, Которые и ныне не зарыты. Пускай грызут друг друга и клянут, А вместе бьют любого инородца, Кто, как известно, «понаехал тут» И потому не вдосталь, мол, живётся. Пускай еврейской теме нет конца, Евреи всё равно неистребимы, Но на еврея, словно на живца, Мы, спишем неурядицы, вестимо. Ведь, виноват «обрезанный», ей-ей, Что лень вперёд героя народилась, Что было б, дескать, всё, как у людей, Да, вишь, евреи. И, скажи на милость, Куда от них деваться, ведь они Над Русью от царя Гороха властны, А мы свои не прожигаем дни, Мы за жидами смотрим ежечасно, Чтоб не мутили воду. Русский дух Печёт сердца, и хоть пусты наделы, Мы пьём об трёх, и никогда об двух, Чего бы там разведка не 3,14здела. Вставай, иди, зажги про коммунизм, Но только ничего не перепутай, А я в аду тебе устрою жизнь, Твоим соседом будет добрый Путин.» И встала баба и пошла в народ, Сбирая рать своих весёлых клонов, Меж них один отъявленный сексот, Один пропойца, и один… с уклоном. Куда уклон? Да всё туда же крен – В счастливое наследие советов. Да только все без соли прежний хрен Грызут, как грызли. Лишь не тот, а этот.
Часть пятая. Ах, ты, жизнь поэцкая!
Поэтка наша стала истеричной, Зациклилась в стихах на жизни птичьей, Однако иногда ещё бывало, Что и кобыл она в стихи вставляла. Дышали черти ей и в рот, и в зад, И жизнь её преобразилась в ад. Подпёр и возраст вкупе пенсионный, Но продолжала свой напор коронный Она бесцеремонно простирать На всех, кто вирши смел свои писать. Она одна хотела всюду править И аристократично чуть картавить, На лыжах вниз съезжать с крутой горы, Навязывать всем правила игры, Купаться в славе, упиваться славой, Как кошка мышкой, а змея отравой.
Эпилог
Блажен, кто жалости достоин, Ведь он, увы, уже не воин: Молчит, смиренно смотрит в пол, Как будто что-то там нашёл. Когда меня вспомянут люди, Пусть за себя им стыдно будет, Как будто я на них гляжу И им вот-вот про них скажу, Как лживы их благие вести, Как мало в их поступках чести, Как страшны мысли и дела Всех тех, в ком «дружбу» я нашла. Они мне пели и кивали, Когда стихи мои читали, Но, отвернувшись, за спиной Шептали гадости порой… Итак, моя лит.героиня Была кругла, желта, как дыня, Она писала в столбик стих, Как будто ела за двоих,- Старалась, подбирала слово, На край земли была готова За ним отправиться, но, ах, Мысля в прокуренных зубах Увязнув, с губ не соскользала, Поскольку думы лишь про баллы Поэтку грызли, и она Бывала смысла лишена. А черти жили беспечально В утробе бабы. Не случайно Они туда попали, нет, Но это есть не мой секрет. Сложив на брюхе как-то лапки, На кухне сидя в алых тапках, Поэтка думала, ура, Давно мне в классики пора, Ведь сайтов множество окучив, Народу полчища измучив, Известность я приобрела, Такие, кажется, дела. Осталось дело лишь за малым, Пускай один неглупый малый, Неплохо пишущий стихи, Отпустит мне мои грехи. Его возьму я в фавориты Не будет наша карта бита, Мне белым телом просиять, Ему – рецензию кропать. Насела баба на поэта, Его взнуздав, до края света Она доехала, но - хрясь, Поэта шея разнялась. Скупой слезой омылась баба, Протекции лишившись. Кабы Ещё был жив её поэт, Обоих б славил белый свет, Но не случилось. Без утайки Стихи поэта негодяйке Родные отдали. И вот За счёт невиданных щедрот Бабища раструбила всюду, Мол, я одна наследной буду,- Вошедши в классики, поэт И про меня сложил куплет. Огонь чужой иным потеха, Бабища лает ради смеха Всех, кто её переживёт,- Она на тех всей массой прёт. «Смотрите, вот моя планида: На крест сменив звезду Давида, Я патриотка хоть куда, Огнём горит моя 3,14зда!» Но люди бабу раскусили Давно. И ей, гнедой кобыле, Податься некуда от глаз, И, кто хоть раз кобылку пас, С её негодным знался нравом, Тот знает, нет, не за Державу Болеет баба. Ей милей Краса бумажная рублей. Она скандалы возглавляет, Людской молвой она играет. Меня вы спросите, зачем, Ведь слава – хлипкая качель,- Она хоть раз в говно качнётся, И хохотун не отскребётся. Но думать ведь не всяк горазд, А баба – глупая как раз. Она строчит свои нетленки, Да чешет жирные коленки И мечет чёртову икру, Поскольку чёрт вступил в игру. Она звонит с серьёзным видом Всем, на кого таит обиду, Грозит расправой и крестом, В Христа не веруя притом. Поэтка в храм сама не ходит, Поскольку с чёртом дружбу водит, Но пишет вирши про исход Евреев через бездну вод, И про распятие Христово, И про стигматы, яко слово Краснеть не может и бумаг Марать не трудно, знает всяк. Мне жаль лишь искренне поэта, Который не допел куплета, Ступенькой служит он бабище, Которая в нём пользы ищет, И истерит на белый свет, Что «номер первый» тот поэт. И получается, что баба - Поэт второй за ним, и как бы Бесспорен этот спорный факт, Ведь бабе чужды честь и такт. Кем черти ей даны в подмогу, Раз отреклась она от Бога? Да, вышел вон её талант. Хоть безразмерный фолиант Она напишет, проку мало. И я тут много наболтала, Однако мне пора главу Кончать, и с чаем есть халву, И так уж с час стою на месте, Пишу о чёртовой невесте. Пора и честь мне, право, знать, Да что-то дельное связать.
